Коля курил крепчайшие китайские сигареты, с однокурсниками не корешился, вызывая своей независимостью недовольство стадно бухающих по студенческим общежитиям коллег. Кроме того, Коля все время отлично, без труда и физического напряга учился. Из этого следовало, что если не житейский, то уж абстрактный, измеряемый пресловутыми тестами ай-кю, интеллект его был на высоте. Надо заметить, что учеба в Военмехе в те годы не была делом тривиальным.
На четвертом курсе начались специализированные предметы. Специальность тогда читали в закрытых кабинетах, вели секретные тетради и т.п. При этом различные нелицеприятные вещи называли своими именами. Крылатая ракета, к примеру, назвалась именно крылатой ракетой и не как иначе, а поражение противника, сеющее разрушение и смерть, не пытались маскировать под «обслуживание» неких абстрактных целей.
Послушав три или четыре подобных лекции, Коля написал заявление и покинул Военмех. Единственное пояснение, данное Колей окружающим, звучало на тот момент странно, если не сказать – вопиюще. Наука об убийстве противоречила его, колиным, пацифистским мировоззрениям. В то время студенческая молва окрестила Колю ёбнутым гением. О Коле тогда быстро забыли.
Сейчас, по прошествии лет, вспоминая былое, я склоняюсь к тому, что есть бесспорная сермяга и рациональный смысл в том, чтобы в быстро меняющихся окружающих обстоятельствах придерживаться собственных убеждений.
